Пессимисты говорят: «Хуже не будет».
Оптимисты: «Будет! Будет!»
Депрессия – это вызов, который нам предъявляет жизнь, помимо очевидных страданий, это еще и ребус, адресованный лично нам. Она похожа на загадку Сфинкса, либо разгадаешь и пойдешь дальше, либо умрешь, т.е. так и останешься в этом состоянии полужизни-полусмерти, полуяви-полусна. Требуется немало смелости, чтобы принять этот вызов, не пытаться избавиться от него или отвлечься легким путем - с помощью таблеток, алкоголя, азартных игр и т.п. Легкие пути дают временное облегчение, но мы тем самым не используем возможность продвинуться вперед и получить положенное вознаграждение. В нашей внешней жизни мы можем приложить много усилий, чтобы добиться воплощения своей хрустальной мечты, будь то карьерный рост, чья-то любовь или материальные блага, а потом обнаружить, что это совсем не то, что нам нужно. Во внутренней жизни такого не произойдет, вознаграждение для каждого свое, обычно неизвестное заранее нашему сознанию, но именно такое, как нужно. Юнгианский психоаналитик Джеймс Холлис писал: «Хотя депрессия истощает энергию сознания, эта энергия никуда не исчезает. Она уходит в бессознательное, в «мир мертвых», и, подобно Орфею, который туда спустился, чтобы встретиться с силами тьмы, а может быть, очаровать их, нам тоже нужно погрузиться в глубину, оказаться в депрессии и обрести огромные сокровища своей души».
Слово «депрессия» буквально означает «давить вниз, подавлять». При депрессии индивид испытывает упадок сил, тоску, безнадежность, отсутствие радости, удовольствия и интереса к жизни, чувство собственной плохости, вины и никчемности. Эти симптомы нередко сопровождаются нарушениями сна, колебаниями аппетита и веса тела в ту или иную сторону, уменьшением или отсутствием сексуального влечения, ухудшением памяти. Если подобное состояние длится две недели или больше - это депрессия.
Самая жесткая форма депрессии - эндогенная депрессия. Она имеет биологические причины и лечится медикаментозно, управляется своим собственным механизмом и может наступать без каких-либо видимых причин. Выглядеть это может таким образом, что человек лежит целыми днями, почти не разговаривает, не плачет, смотрит в стенку или в потолок, не ухаживает за собой, скорость движений, речи, мышления очень низкая. В таких случаях необходимо обращаться к психиатру. Помощь психоаналитика возможна как дополнение к лечению у психиатра. Боль настолько велика, что перед тем, как подойти к душевной ране и начать расшифровывать ее послание, требуется обезболивание.
На противоположном, самом здоровом, конце спектра находится скорбь, это естественная реакция нашей психики на потерю близкого человека, любимого в семье животного, здоровья, статуса, профессионального успеха, родины, любви и доверия значимого лица, на разочарование в наших идеалах. Скорбь совершенно нормальна, мы переживаем определенные этапы траура и душевная рана постепенно зарастает. Это похоже на зарастание телесной раны. И на одно, и на другое требуется время. Скорбь становится патологической только в том случае, если она вызывает серьезное нарушение обыденной жизни или если она продолжается чрезмерно долго, например, больше года в случае потери близкого человека.
Психоаналитическая концепция депрессии в значительной степени основана на работе Зигмунда Фрейда «Скорбь и меланхолия». В ней отмечается различие между естественным гореванием и меланхолией (тяжелой депрессией), в первом случае мир переживается как уменьшившийся, а во втором случае потерянное воспринимается как часть себя, собственное Я оказывается опустошенным. При скорби самоуважение индивида остается неизменным, тогда как при депрессии индивид подвергает себя постоянным самообвинениям, не соответствующим действительности, и совершенно не стыдится этого. Отсутствие стыда позволило предположить, что на самом деле эти обвинения адресованы кому-то другому, а именно утраченному объекту любви. Если при скорби понятно, какой объект был потерян, то при депрессии это остается загадкой. Так как индивид не смог отделить свою привязанность от объекта любви, он не может отпустить объект, а помещает его вовнутрь своего Я. Помимо любви индивид испытывает одновременно и мощную агрессию к объекту, покинувшему его. Таким образом, если объект помещен вовнутрь своего Я, то и агрессия направляется на самого себя. Направить ее на любимый объект нельзя из опасения повредить его. При этом вся сила любви направляется на утрату, то есть в ничто. Парадокс депрессии состоит в том, что объект одновременно любим и ненавистен, его нет и он есть, страдания велики, но именно они дают хоть какое-то удовлетворение. Утрата объекта приводит к утрате себя и утрате реальности, вся энергия индивида уходит в боль и бесконечное выяснение отношений между фрагментами собственного Я.
Подобно тому, как капля точит камень, определенные повторяющиеся травмы или микротравмы в раннем возрасте могут привести к формированию депрессивного типа личности. Такой человек живет с постоянным депрессивным фоном, более жестким или более мягким в зависимости от конкретного случая. Любой человек может в тот или иной период своей жизни пережить депрессию, само по себе это еще не означает депрессивный склад характера. Депрессивные личности в раннем возрасте столкнулись с преждевременными потерями и с тем, что их недостаточно любят. При этом они не могли подвергнуть сомнению адекватность родителя, это означало бы стать сиротой при живых родителях, они сделали вывод, что они сами плохие и поэтому их нельзя любить. Таким образом они контролировали ситуацию, они сохраняли родительскую фигуру хорошей, а всю вину и плохость взяли себе, что повторяется и в последующих отношениях в их жизни. Депрессивные личности часто бывают очень критичными к себе и очень любезными и терпимыми к другим. Они особенно тяжело переживают любые потери и разрывы отношений. Многие из них испытывают трудности в том, чтобы себя поддерживать и о себе заботиться. Формированию депрессивного типа личности способствуют ранние и повторяющиеся потери, запреты на оплакивание умершего близкого и траур по нему, а также депрессия родителя. Такие личности не очень часто приходят в терапию, даже если знают о своей повышенной печали и уязвимости перед потерями. И на это у них есть свои причины. Недавно разговаривала с подругой депрессивного типа личности:
Депрессивные личности так уверены в собственной плохости, что предполагают, что тот, кто с ними окажется близко, именно эти изъяны и увидит. Психоаналитик обратит внимание только на комплексы, а не на целостную личность с ее сильными и слабыми сторонами. А так как в любом случае в жизни все плохо и будет дальше хуже, то предполагается, что и терапия закончится неудачей, например, усугублением проблем с самооценкой. Если же психоаналитик так наивен, что не заметит столь очевидной плохости, тогда уже совершенно невозможно ему доверять. Таким образом, получается, что депрессивные личности больше прислушиваются к тем, кто к ним критичен и строг. Рассказывать депрессивной личности о ее достоинствах – во многих случаях совершенно бесполезное занятие, наш собеседник решит, что мы его недостаточно знаем и обольщаемся на его счет, а вот если покритиковать самокритику депрессивной личности, это может быть услышано. Лучше всего делать это с юмором. Например, спросить, не собирается ли наш собеседник быть святее Папы Римского и вознестись на небеса при жизни.
В транзактном анализе депрессия рассматривается как индикатор того, что мы попали в некоторый тупик. Часто в тупик нас приводит внутренний конфликт между нашим бессознательным или сознательными представлением о том, как надо жить, и нашими желаниями. Например, мой клиент в раннем детстве усвоил от своих родителей, что для успеха в жизни нужно работать напряженно и беспрерывно, не щадя живота своего. Долгое время он так и делал, наслаждаясь своими профессиональными успехами. Внутренний диалог был такой: «- Работай на износ и будет тебе счастье. – Я буду работать на износ». Полное согласие и никакого конфликта. Постепенно стало понятно, что такой рабочий ритм означает уработаться до потери здоровья и умереть молодым, а к тому же оставаться одиноким, потому что на личные отношения времени нет. Соответственно, внутренний диалог изменился: «- Работай на износ и будет тебе счастье. – Расплата слишком велика. Я так не хочу и не буду». На момент обращения ко мне клиент находился в депрессии, он не мог ни работать с прежним энтузиазмом, ни позволить себе отдыхать, потому что обе части внутреннего конфликта были одинаково сильны, ни одна не могла победить другую, а борьба отнимала много сил. Понадобилась определенная психотерапевтическая работа, чтобы определить, в чем заключается внутренний конфликт, как и когда было получено исходное послание и каким образом дать себе разрешение на отдых и отношения так, чтобы это не было разрушительно для жизненного успеха, то есть как научиться делать нечто третье помимо того, что предполагается двумя сторонами внутреннего конфликта.
В некоторых случаях депрессия бывает соматизированной, другое ее название – маскированная, индивид может даже не замечать подавленности, печали и вины, а жаловаться лишь на свое здоровье. Телесные симптомы при этом могут быть самыми разнообразными и могут сменять друг друга.
Разрешение ребуса и парадокса депрессии не являются чисто интеллектуальной задачей, в этом задействованы чувства, тело и самые глубинные слои нашей инстинктивной природы. Секрет заключается в том, чтобы научиться гибкости в обращении с внутренней реальностью и внешней, со своим Я и объектом нашей привязанности, чтобы можно было перемещаться от одного к другому и обратно, не залипая в чем-то одном. Психоаналитик Джейн Хейнц пишет об исцелении так: «Это никогда не было исключительно изнутри или извне. Если оно приходило извне индивида, то становилось его внутренним опытом; если изнутри, то обращалось в некие внешние события. Оно никогда не внедрялось в жизнь при помощи намерения и сознательной воли; скорее оно приплывало по течению времени».